Внешность: | MARVEL | МАРВЕЛ Я рожал восьминогого коня. Я знаю о боли все (с) Имя: Loki | Локи |
Локи – приемный сын Одина, правителя Асгарда, и Фригг, названный брат Тора и Бальдра. Его рождение опутано вязкой паутиной темных тайн, многие из которых остаются неразгаданными и по сегодняшний день. |
В общем, да. У меня достаточно специфическое видение Локи, которое совмещает в себя и фильмы, и комиксы, и даже какие-то элементы мифологии. Я стараюсь ориентироваться прежде всего на фильмы, ибо с комиксами знаком частично. Могу продолжить с ними ознакомление, если будет нужно, но на это потребуется время. Совершенно не привязываюсь ни к какой точке повествования, могу начать игру когда угодно, где угодно и как угодно. Стараюсь особо не извращаться над каноном, но чувствую, ООСом от меня пахнет сильно. |
639563878 | winterphel | ... |
В его снах, коротких и неспокойных, было много снега, белого и пушистого, и много ночи.. беззвездной и холодной, зимней ночи. Только снег, ночь и ничего более. Возможно, в первые дни своего заключения он даже радовался, даже был счастлив. Не было привычных кошмаров, не было жгучего разочарования в глазах отца и смертельного холода Йотунхейма, не было боли и безумия Бездны. Только пушистые белые снежинки, которые путались в его волосах и оседали на ресницах, и спокойствие черной ночи. Только холод и одиночество.
Локи смеялся, безумно и надрывно, до колик в животе, до хрипов в пересохшем горле и соленых слез, струящихся по впалым, болезненно бледным щекам. Локи молчал неделями, неподвижно лежа на узкой кушетке, заменявшей в этой убогой комнатушке кровать. Локи кричал, срывая голос, и крушил все на своем пути, зачастую прибегая к магии. Ярко-голубые всполохи не покидали камеру трикстера ни днем, ни ночью. Стражники уже успели привыкнуть к этому нехитрому светопреставлению и с едкой усмешкой наблюдали за пленником, упиваясь его унижением.
Локи просто сходил с ума и как никто понимал это.
Дни сменяли недели, недели – месяца, а его сны оставались такими же холодными и невыносимыми. Наверное, можно было сдаться, отпустить себя. Спокойно присесть на софу, взять в руки любимую книгу и ждать, когда его существо перестанет душить ледяное чувство пустоты. Когда сердце перестанет сжимать кряжистая рука одиночества. Когда пропадёт безысходное чувство страха. Ждать себя. Позволить мгновение слабости и поддаться собственным демонам, опасно перешептывающимся за спиной.
Но Локи не мог и не хотел этого сделать, опустить. Личных демонов было слишком много, слишком страшно было ощущать их едва заметное присутствие за плечами, слишком больно было осознавать свою уязвимость. Он вновь бежал от проблем, укутавшись ложью наподобие теплого пледа, под которым не был страшен даже самый сильный и холодный ветер Йотунхейма. Так было проще и привычнее, может быть, даже.. правильнее. Пусть в этот раз целью для его искусной лжи стал он сам. Если упорно стараться, то можно убедить себя в чем угодно. Если стараться, то можно добиться того, что под напором самовнушения очертания мира медленно начнут терять краски, а потом и совсем опустеют. В них больше не будет никакого содержания, только формы. Клетка, подвал, стражники, соседство самых опасных убийц всех девяти миров… что-то неясное, бесформенное, бессмысленно болтающееся в темноте и издающее раздражающие звуки. Локи все также продолжал смеяться, продолжал молчать и крушить все на своем пути. Только изредка, когда сил совсем не оставалось, он начинал вспоминать. Свое детство, юность, магию и свободу.
И только после таких вечеров, наполненных бессмысленными сентиментальностями, сны менялись и уносили его в далекое прошлое, в странный мир, в котором ему однажды посчастливилось побывать. Он видел дремучие леса, раскидистые поля и высокие горы. Казалось, он снова был там, вдыхал полной грудью свежий, прохладный воздух и остро ощущал, как в голые ступни упрямо упираются разнообразные веточки, колючки и камешки. Казалось, что он снова видит это красивое женское лицо. Леди Моргана была одной из немногих запретных «особенных» тем, которые воспрещалось поднимать даже ему. Странные чувства, которые он испытывал к этой женщине, слишком сильно пугали трикстера, слишком сильно будоражили его ледяное сердце чудовища. Локи отчетливо помнил их первую встречу и все последующие, их нехитрые разговоры, нередко скатывающиеся в бессмысленные споры. Помнил запах ее волос и яркое золото магии в темных глазах, помнил свою детскую обиду и не менее детскую месть, которая могла стоить строптивой ведьме жизни.
После таких снов Локи долго не смеялся и ничего не крушил. Он задумчиво восседал на софе, будто на троне, держа в руках очередную книгу и просто думал. Думал о ведьме, которая так отчаянно не желала признавать своей сущности и правды его жестоких слов. Думал о своем необдуманном, капризном поступке и возводил в голове тысячи вариантов дальнейших событий и возможном развитии их отношений «если бы…»
Если бы что?
Смог вовремя обуздать свою обиду? Хотя бы попытаться понять эту отчаявшеюся женщину? Не мстить? Не падать в Бездну?
Что?
Локи не знал, просто тупо перебирал варианты, стараясь хоть как-то скрасить свою оставшуюся вечность. Тем временем красивое лицо Морганы медленно стиралось из его памяти, уступая в его снах место неизменному холоду и одиночеству, снегу и темной ночи. Тогда смех и беспричинная ярость вновь брали свое и так по кругу, пока воспоминания опять не накроют трикстера и он вновь не окажется в дремучих лесах Камелота, любуясь красивым девичьим лицом.